20 февраля в Сумском художественном музее к
...Родился я в Приднестровье. В детстве не рисовал — так, срисовывал иногда... Отец хорошо коней рисовал — мне нравилось. После школы подался в строители. В армии довелось служить в красивых местах — тамбовские леса... Часто ходил в караул — было много времени думать. Там и решил стать художником. Потом работал слесарем, а по вечерам занимался в художественной студии. Все рисовали горшки, а мне особенно нравилась хрустальная посуда — чтобы блестело. Получалось. Когда поступил в Одесское училище имени Грекова, понял, что умею совсем мало. Пришлось сократить время сна до четырех часов.
После окончания Харьковского художественно-промышленного института в 1984 году приехал по приглашению художественного комбината в Сумы. Обещали золотые горы, и город мне понравился: розы, розы, чистота... В то время заниматься станковой живописью было малоинтересно. Требовался соцреализм — зашоренные картины: например, портреты людей в касках. Я занялся «монументалкой» — здесь было больше свободы. Одна из первых моих работ — роспись на третьем этаже управления завода «Электрон». Она небольшая, но, кажется, удачная. Мне бы хотелось посмотреть ее сейчас, но ведь туда не пускают. Расписал также фойе детской больницы на Дзержинке, в ЦГБ — отделение Красовицкого (он меня вылечил от воспаления легких). А работа в новом трехэтажном корпусе СумГУ была признана в области монументального искусства лучшей в Украине за 1988 год. Очень приятно было работать с Игорем Александровичем Ковалевым. Он относился с пониманием и доверием, в отличие от некоторых других заказчиков, которые считали, будто я ремонт делаю. На здании «стандартизации» по Харьковской — тоже моя мозаика. Помню, тогда вдвоем с помощником пришлось вымесить вручную около 100 тонн раствора. За день-два удавалось выкладывать 1 квадратный метр смальты, а наутро приходишь — детишки половину повыковыривали... В то время я много ездил, всем интересовался. Никогда не халтурил. Сейчас могу сказать: некоторые работы так себе, но таких, за которые стыдно, — нет.
Когда началась перестройка — перешел на живопись. Мой «авангард» тогда многих шокировал, но выставку в Киеве все же разрешили. Первую живописную работу, написанную в Сумах, — «Похоронка» — купил наш художественный музей. Стого периода у меня не осталось ни одной картины — все разошлись по музеям и частным коллекциям.
Я всегда искал что-то новое. Когда начинал повторяться — наступала апатия. С накоплением жизненного и профессионального опыта находить новое все сложнее — повышаются требования к себе. Я менялся несколько раз. Много работ выбрасывал, пока находил новое лицо. Период абстракционизма продолжался до 1993 года. Тогда меня включали в десятку лучших художников-ненаративистов (абстракционистов) Украины. Около 40 работ той поры сейчас в Америке.
Мои последние работы — «вполне реалистичны». Это, в основном, фигуративная живопись. Большое значение для меня имеют композиция и свет. Темы приходят сами: что-то приснилось, услышал какое-то слово или собака вдруг пробежала — из мелочи вырастает целая философия. С натуры не пишу. Считаю, не обязательно добиваться узнаваемости. На мой взгляд, именно художник сам должен присутствовать в своей работе — он должен быть узнаваем своей особой пластикой — как режиссер в спектакле. Обычно я долго думаю в эскизе, а пишу потом быстро — три дня, но бывает, и три месяца. Иногда работу надолго отставляю. Через время возвращаюсь к ней снова — дописываю. Со временем отношение к картинам меняется. Ведь художник — это, прежде всего, человек, который сомневается...
Подготовила Наталья Ярош,
газета «Ваш шанс» № 8, 21 февраля 2001 г.
Редакция ВШ поздравляет Александра Васильевича с юбилеем и желает здоровья, вдохновения и дальнейших творческих успехов.